Marina
8
1
subscriber
0
subscriptions
235.3K
views
Медицинский центр доктора Александровского
Moscow • Medical center, clinic
Save
Отзыв об Операции в Медицинском Центре доктора Александровского.
Пока я неспешно привыкаю к новому этапу в своей жизни — восстановлению после ринопластики и закрытия перфорации, а работоспособность оставляет желать лучшего, хочу поделиться своими впечатлениями и ощущениями в роли пациента медицинского центра доктора Александровского.
История моего носа началась много лет назад, когда мне было всего 18. В то время я жила и училась в Архангельске. Как именно было принято это решение, я уже смутно помню, но стоит мне отметить, что как только я достигла совершеннолетия, мама настояла на операции по исправлению носовой перегородки. Финансовый вопрос тогда не стоял остро — у семьи было достаточно средств, чтобы обеспечить мне комфортные условия. Родители оплатили врачам всю необходимую сумму, выделили мне платную палату, а медсестры и медбратья получили по 50 долларов — по тем временам весьма солидные чаевые.
Этот день врезался в мою память до мельчайших деталей. Меня раздели, накинули на плечи тонкий медицинский халат — тот самый, в котором спина остается открытой, и отправили в операционную. В свои 18 я, пожалуй, не слишком-то боялась предстоящего вмешательства, но точно помню, что в помещении было холодно до дрожи, а сам процесс подготовки оставлял ощущение дискомфорта.
Я легла на ледяной операционный стол, закрыла глаза, и, как мне показалось, всего через мгновение услышала резкий голос анестезиолога, выдернувший меня из забытья. Лицо горело болью, горло саднило, а тело пробирала ледяная волна озноба. Меня перевезли в палату — одноместную, с телевизором, что по меркам начала нулевых считалось настоящей роскошью.
Казалось бы, можно было расслабиться, но тут в палату вошел мой ЛОР. Вместо ожидаемых слов поддержки он громко и без малейших колебаний заявил, что во время операции заметил у меня «невероятно густые волосы в носу». Операция проходила под контролем камеры, и изображение транслировалось на большой экран, так что, похоже, это «открытие» стало достоянием всех, кто находился в зале.
Мне было 18. И услышать такое от врача, да еще в подобный момент, было не просто неприятно — я запомнила эту фразу на всю жизнь.
Хочу сразу пояснить: я сама уже 13 лет работаю детским стоматологом и, более того, тружусь в том же медицинском центре, где вчера во второй раз в жизни легла на операционный стол. Я прекрасно понимаю медицинский юмор, он — неотъемлемая часть нашей профессии.
Но есть моменты, когда шутки — неуместны. Когда ты лежишь полуголая, с болью, которая разливается по всему телу, когда сознание путается от наркоза, мир вокруг кажется размытым, а ты сама уязвима, как никогда… А если к этому добавить, что тебе всего 18, то любая неосторожная фраза запоминается навсегда.
Мне что-то рассказывали про операцию, но в тот момент я едва могла воспринимать слова. В носу торчали длинные марлевые тампоны, которые, казалось, уходили куда-то вглубь горла, вызывая неприятное першение и ощущение удушья. Я чувствовала себя разбитой, ужасно хотелось пить и хоть немного утолить голод. Маму пустили ко мне только спустя час. Все это время я лежала в одиночестве, с пересохшим горлом, пытаясь собрать хоть каплю слюны, чтобы хоть немного смочить небо.
Когда она наконец пришла, ее забота принесла краткое облегчение: немного воды, несколько глотков теплого бульона — казалось, ничего в жизни не было вкуснее. Но вскоре в палате появился медбрат. Без лишних разговоров он ввел мне шприц реланиума, и окружающий мир снова растворился в тумане.
Очнулась я уже в кромешной темноте. Единственным источником света был экран телевизора, который по какой-то причине работал. На кресле рядом сидел тот самый медбрат и с совершенно невозмутимым видом смотрел фильм, причем на приличной громкости. Я попросила воды. Он молча вышел, а вернулся минут через пятнадцать — с водой и, как оказалось, с желанием выговориться.
Началась тирада о том, как ужасно работать в медицине. О том, что здесь все беспросветно, грустно, и он давно разочаровался в профессии. Я слушала, не имея сил даже вставить слово, и мысленно задавалась вопросом, почему этот человек, ненавидя свою работу, продолжает в ней оставаться. В тот момент я была студенткой первого курса медуниверситета в Архангельске и, наверное, впервые задумалась, что ждет меня впереди.
Почти 40 минут я выслушивала его монолог, пока наконец не попросила выключить телевизор и дать мне поспать. Ответ был предсказуем: очередная инъекция реланиума, и мир снова утонул в вязкой темноте.
Все следующие два дня я провела под присмотром этого самого медбрата, который, похоже, считал своей миссией не уход за пациентами, а регулярные сеансы жалоб на жизнь. Каждый раз, когда я приходила в себя, он был рядом, снова и снова рассказывая, как медицина его разочаровала.
В итоге за немаленькие родительские деньги я получила не медицинский уход, а два дня боли, постоянного ошеломленного состояния под реланиумом, холода, голода и удручающей компании человека, который выключал меня инъекциями, чтобы я не мешала ему смотреть телевизор. Так себе опыт.
Работая в МЦДА больше года, я знаю всех врачей не только как коллег, но и как пациенты знают своих докторов. Когда у тебя в соседнем кабинете ведёт приём великолепный гинеколог Мехедова, не зайти к ней — просто грех. Или, например, аллерголог, к которому я собиралась уже два года, но всё никак не доходили руки. В общем, профессиональная среда располагает к тому, чтобы вовремя проверяться.
Именно так я однажды заглянула к нашему ЛОРу. Он взглянул мне в нос — и буквально ахнул:
— Давно у тебя там такая перфорация?!
— Всю жизнь. Мне ещё на первой операции сказали, что там дыра…
— А что не зашили?
— Рагим, я не знаю. Мне 18 было.
— Понятно… — протянул он, задумчиво изучая мои носовые ходы. — Надо зашивать.
— Да мне жить не мешает…
— У тебя нос провалится!
Этот аргумент сработал моментально. Как-никак, для женщины наличие носа на лице — вещь немаловажная.
Правда, решалась я долго. С августа. А на дворе уже март. Но когда наконец собралась, просто пришла к нашим координаторам, и они записали меня на полный комплекс предоперационных исследований. Удобнее не придумаешь: все анализы и консультации в одном месте, в один день. Я приехала за два часа до своей смены, спокойно прошла всех врачей, сдала анализы, а уже в 15:30 принимала своих пациентов, как будто ничего особенного и не произошло.
За неделю до операции Рагим, мой чудесный ЛОР, спокойно сообщил, что вмешательство займет 5–6 часов, потому что я решила совместить его с ринопластикой. Гулять так гулять, подумала я тогда… И в этот же момент почувствовала, как у меня подкосились коленки.
До этого момента я даже не осознавала, что боюсь. Но стоило услышать это время — пять-шесть часов под наркозом — и меня накрыло. Я вдруг очень четко поняла, что чувствует любая мама, которой я когда-то говорила: «Вашего ребенка мы будем лечить под наркозом около четырех часов...» Тогда мне казалось, что я объясняю все понятно и уверенно. А теперь я сама оказалась по ту сторону — там, где ты теряешь контроль и вынужденно доверяешь свою жизнь другим.
Я не просто удивилась своему страху — я была потрясена его силой. Я врач. Я знаю, как все это работает. Я знаю этих людей лично. От анестезиолога до санитарки — я видела, как они работают, я знаю их отношение к пациентам. Я знаю, как наши анестезиологи укрывают малышей теплыми одеялами, чтобы им не было холодно. Я знаю, как каждые 20–30 минут мы смачиваем им рот и смазываем губы, чтобы они не проснулись с ощущением, будто проглотили пустыню Сахару. Я знаю, как мы проверяем, не затекла ли у ребенка рука, не слишком ли ему жарко или холодно. Я знаю, как мы стараемся, чтобы первые мгновения после наркоза были максимально мягкими — даем попить, угощаем мороженым, чтобы хоть немного облегчить этот выход из медикаментозного забытья.
Мы, врачи, работающие в операционных, знаем, что это не курорт. Здесь нет ничего приятного, и даже самое идеальное вмешательство — это стресс для организма. Но есть вещи, которые пациент запоминает навсегда: тепло, заботу, человеческое отношение.
Я знаю это уже давно. С тех пор, как пришла в Дентал Фэнтези, я каждый день вижу, как мы стараемся окружить наших маленьких пациентов максимальным вниманием. Но теперь мне нужно было поверить, что обо мне позаботятся так же.
А после моего первого кошмарного опыта это оказалось ужасно сложно.
Целую неделю я накручивала себя, таскала тревогу за собой, как тяжелый рюкзак. Днем работала, улыбалась, а вечером прокручивала в голове тысячи сценариев. Что, если что-то пойдет не так? Что, если…? А вдруг…?
Меня спасали только муж и друзья. Они не уставали повторять одно и то же:
«Все будет хорошо.»
«Ты не одна.»
«Мы рядом.»
И только это хоть немного удерживало меня от того, чтобы окончательно сойти с ума.
Я приехала в 9:30, подписала все необходимые документы, включая список возможных осложнений. Господи, зачем я это прочла… Эмфизема глаза? Какой кошмар. В этот момент тревога, которая и так была на пределе, окончательно меня накрыла.
С этими мыслями я дошла до палаты. Там было тихо, тепло, спокойно — как будто другой мир, созданный специально для того, чтобы немного усмирить панический вихрь в голове. Мне выдали компрессионные чулки, одноразовый халат, который по фасону напоминал платье-трапецию, а сверху — роскошный, теплый махровый халат, как в лучших отелях.
Мужа тем временем отправили на прием к врачу. Его операция запланирована через две недели — тоже на носу, но без ринопластики, он мучается вечными гайморитами и очень громко храпит с перерывами на апноэ. А ко мне пришла подруга-однокурсница, которая последние 15 лет лечит мне зубы и тоже работает здесь, в МЦДА. Ей выдали стерильный халат, шапочку и маску, и она пошла со мной в операционную.
Внутри было холодно. Очень холодно. Мне сразу сказали снять махровый халат, и в тот же миг меня пробила дрожь. Я вспомнила, каким ледяным был операционный стол в прошлый раз, и едва не сбежала. Но когда легла…
Стоп. Почему тепло?
— Влад, — повернулась я к анестезиологу Якименко, — а почему здесь тепло?
— У тебя матрас подогреваемый.
— Неожиданно…
— Ну мы ж не звери.
Он улыбнулся и начал шутить, что-то доброе, легкое, словно специально создавая атмосферу, в которой страх не мог существовать. А рядом Юля Кирина улыбалась под маской и держала меня за руку, и в этот момент я осознала одну простую, но важную вещь:
Когда ты лежишь на операционном столе, когда тебе по-настоящему страшно, присутствие близкого человека рядом становится бесценным.
Медсестры накинули на меня одноразовый плед, ловко ввели катетер в вену…
И я уплыла.
В тепло. В покой. В состояние, где уже не было места тревоге.
Разбудили меня… через секунду. По крайней мере, так показалось. Если бы не огромные часы в операционной, которые неумолимо показывали 15:12, я бы всерьез подумала, что только что закрыла глаза.
Меня трясло, мир вокруг плыл, а сознание с трудом собирало реальность воедино. Голова гудела от боли, но я слишком хорошо знаю свои мигрени, чтобы надеяться, что обычные НПВП справятся.
Организм, между тем, не стеснялся напомнить, что последний раз я ела больше 13 часов назад.
— Ты как? Поедем в палату? — раздался над головой голос Влада. Он широко улыбался, будто сам факт того, что я снова в сознании, был для него лучшей новостью дня.
— Да… Только голова болит… Мигрень.
— Триптаны помогают?
— Да… но у меня нет.
— В аптеке есть, сейчас отправлю кого-нибудь.
Я хотела сказать что-то еще, но жажда перехватила голос.
— Очень пить хочется…
Тем временем меня уже осторожно переложили в кровать и заботливо укрыли одеялом. Влад молча открыл бутылку с водой, наклонился и, поддерживая мою голову, дал сделать несколько маленьких глотков.
— Пока совсем немного. Пей маленькими глотками, не торопись. Ты еще очень слабая.
И в этот момент я поняла: я в безопасности.
Лена Степанова, моя подруга и чудесный подростковый стоматолог принесла Амигренин, и уже через полчаса головная боль начала отступать. Нос — удивительно! — не болел совсем.
Через час в палату заглянули друзья, коллеги по МЦДА. Они притащили с собой теплый суп и целый поток шуток про Сирано де Бержерака. Я смеялась — насколько это было возможно в моем состоянии — и ловила себя на мысли, как же важно, когда рядом есть свои люди, умеющие превратить даже послеоперационный день в теплый и почти уютный.
Влад, анестезиолог, заглядывал ко мне раз пять, следя, чтобы все было в порядке. Медсестра каждые полчаса проверяла давление, сатурацию и температуру, а когда пришел Рагим Садыхов, я уже была в относительно бодром состоянии.
Он, как всегда, спокойно и уверенно рассказал, что операция прошла отлично. Всё получилось. Скоро у меня будет красивый, а главное — дышащий нос. Хотя, по его словам, и прежний был неплох, хоть и дырявый.
Ни одной колкой шутки от врачей я не услышала. (От друзей — да. Но за это я их и люблю.) Все поддерживали, подтыкали одеяло, старались создать вокруг меня пространство комфорта и заботы.
Я тронула лицо и вдруг осознала, что губы у меня не сухие.
— А, так тебе губы Бепантеном намазали перед началом операции, — спокойно ответила Юля, пожав плечами.
И в этот момент я поняла: так вот как выглядит настоящий медицинский уход.
И вот тогда я по-настоящему осознала, насколько важен пациентский опыт нежной медицины. Когда вокруг добрые, внимательные врачи и заботливые люди, когда ты чувствуешь себя в безопасности — с момента, как заходишь в клинику, и до самой выписки. Когда о тебе действительно заботятся, когда помнят, что губы тебе нужны не в виде наждачной бумаги после операции, когда каждая мелочь продумана так, чтобы сделать этот непростой процесс максимально комфортным.
Это ощущение начинается с мелочей. С подогреваемого матраса, на который ты ложишься, ожидая холода, а вместо этого погружаешься в тепло. С того, что тебе могут достать любые лекарства, если в них есть необходимость. С того, что у тебя всегда под рукой вода, еда и возможность быть рядом с близкими.
Муж забрал меня в девять вечера, и ни одна медсестра не посмотрела с выражением «А не пора ли вам уже и честь знать?». Напротив, внимание и забота не исчезают с окончанием рабочего дня.
Отдельной оды заслуживает постельное белье в палате: белоснежное, хрустящее, идеально отглаженное. Оказалось, что даже такие вещи имеют значение. Оказалось, что в моменты уязвимости комфорт становится не роскошью, а необходимостью.
Буду честной — сейчас состояние у меня, мягко говоря, так себе. Нос забетонирован и опух, ночью было не слишком весело, и жутко раздражает, что дышать приходится ртом, а не носом. Но ничего не болит. Просто бесит.
Но как врач я прекрасно понимаю, что так и должно быть. Еще пару дней, и станет легче. Всё по учебникам.
Но самое важное — я больше не боюсь наркозов и операционных.
Один положительный опыт перечеркнул весь негатив, оставленный постсоветской медициной.
Этот текст я пишу спустя сутки после операции. С огромной благодарностью.
К Владиславу Якименко — анестезиологу, который сделал всё, чтобы мне было тепло, спокойно и даже немного смешно перед операцией.
К Рагиму Садыхову — ЛОРу, который спас мой нос и убедил меня, что он того стоит.
И ко всем девочкам-медсёстрам — нежным, заботливым, терпеливым.
Спасибо вам огромное. ❤️
Lino
Sochi • Cafe
Save
Это лучшее кафе города!!! Восхитительные официанты, прекрасные хостесс, а кухня… гастрономический оргазм. А коктейли!!! Бармену респект ❤️❤️❤️ спасибо большое. Салат с кешью - это неприличное удовольствие. Спасибо за прекрасное настроение ❤️
Trattoria Porto
Sochi • Pizzeria
Save
Кухня - ужасна. Принесли холодную пиццу, начали уверять, что она горячая. Потом все-таки унесли разогреть. Принесли равиоли. С креветками. Отвратительные и холодные. Тоже убеждали, что горячие. Унесли. Разогрели. На вкус прям картонка. Уверяли, что это я ничего не понимаю в колбасных обрезках. Ньокки несли час. Так и не принесли. Суп грибной … ну, в шоколаднице точно лучше. Обслуживание очень плохое. Не хотите испорченного настроения за свои деньги - не ходите. Хотя! При всех минусах - коктейли огонь. Бармену респект.
SPA Fidan
Sochi • Spa
Save
Боже… это невероятно. Обычно на отдыхе часто сталкиваешься с работой на «троечку», но тут… два часа блаженства! Отлично промассировали и прям устроили праздник тела. Спасибо ❤️
Prof Lider
Moscow • Medical laboratory
Save
Это был лучший медрсмотр в моей жизни. Доктора культурные, веселые, вежливые, и очень чисто везде ❤️❤️❤️
Advokat Petrov D. V.
Moscow • Attorney
Save
Здравствуйте,Дмитрий Владимирович! Я очень хочу поблагодарить Вас за Вашу высокопрофессиональную работу по нашему делу,за Вашу помощь во всех вопросах,каксаюшихся непосредственно нашей жизни. Мы встретили Вас в самый трудный период нашей жизни,и Вы не просто нам помогли,а Вы вселили уверенность ,придали сил и просто по человечески поняли нашу беду. Поэтому я скажу просто- Вы спасли нас от горя и нищеты. Вспоминая всё прошедшее,даже сейчас я плачу.,я смотрю в ту бездну,и как Вы подали руку. Вы научили не отчаиваться и делать всё по Закону. Дмитрий Владимирович,я не просто благодарю Вас,я буду помнить это всю жизнь! Я желаю Вам счастья,здоровья,терпения и всего того,что Вы даёте Вашим подопечным! С огромным уважением! Марина и Яна Владимировна!
Invitro
Moscow • Diagnostic center
Save
Вежливый персонал, быстро, удобно. Спасибо большое. Хожу сюда уже год-всем довольна.
Jivopisnaya banya
Moscow • Sauna
Save
Это лучшая баня в Москве! Чисто, опрятно, адекватно! Очень люблю эту баню ❤️
DoTERRA
Moscow • Point of delivery
Save
Персонал приветливый, улыбчивые. Всегда помогут. Только единственное - проверяйте заказы. Могут ошибиться- но обязательно все отдадут. Просто человеческий фактор
Oleg Sirota's Istra Cheese Factory Store
derevnya Buzlanovo • Cheese shop
Save
Очень люблю их сыр. Вкусно ❤️❤️❤️ и вообще продукция у них вкусная и свежая.